Эксгибиционизм и вуайеризм > Эксгибиционизм и эксгиби
Рассказы и истории про эксгибиционизм
Эромантик:
ФОТОСЕССИЯ со СПЕНСЕРОМ ТЬЮНИКОМ
Когда я учился в аспирантуре, Луиза была лектором на моем факультете, и она была просто неотразима. У нее была классическая модельная внешность, но только без того налета стервозности и снобизма, который обычно присущ моделям, да и просто красивым женщинам. Наоборот, у нее был довольно стеснительный и мальчиковый характер, который я просто обожал. У нее была высокая и стройная фигура с длинными ногами, небольшая острая грудь, подтянутые бедра, короткая вороненая стрижка, ровная оливковая кожа и самые пленяющие на свете карие глаза с медовым оттенком. Когда наступала ее очередь выступать на наших аспирантских собраниях она краснела от смущения, и выглядела такой беззащитной, что я сгорал от любви. Но она конечно была птицей не моего полета. Только недавно она разошлась со своим парнем, с которым у них были очень долгие отношения, и я не смел даже подумать о том, что у меня есть с ней шанс.
В один из дней я узнал, что в наш город приезжает Спенсер Тьюник, и эта новость заставила подпрыгнуть мое сердце. Спенсер известен своими художественными обнаженными фигурами, где сотни людей собираются, чтобы их засняли. Я давно знал имя Тьюника по его работам и всегда мечтал принять в них участие. Так что я посёрфил по интернету, посмотрел фотографии и узнал детали.
С детства я любил быть голым; мы с друзьями плавали в местных озерах и реках, и даже нагишом ездили по лесам на великах. Это давало такое ощущение свободы, и в то же время меня будоражило чувство того, что я делаю что-то запретное. Мои ощущение не изменились с возрастом, но вот возможностей для таких вылазок стало намного меньше. Мысль о том, чтобы собраться нагишом вместе с совершенно незнакомыми людьми в публичном месте была такой возбуждающей, что я даже не успел осознать, как погрузился в фантазии об этом. С первого же мгновения я понял, что приму в этом участие, несмотря на то, что это пугало меня до смерти. Больше всего я боялся, что, м-м-м, моя возбужденность меня же и опозорит.
Что ж, я зарегистрировался на специальной страничке в Интернете, и прежде чем я успел как следует настроиться этот день настал. Я поднялся ни свет ни заря воскресным летним утром, принял душ, оделся и шатаясь побрел через холодный и темный утренний воздух пустынных улиц родного города. Я никому не рассказал, про свое предстоящее приключение, и молился, чтобы никто не узнал меня на фотографиях. Я прибыл на место и обнаружил странную очередь к регистрационному столику. Люди перемешивались и шептались, и тихо посмеивались. Я встал в очередь и стал смотреть себе под ноги, не смея посмотреть на окружающих. Даже зная, что все мы собрались здесь по одинаковой причине, и, О Боже, скоро все будем голыми, я сгорал от стыда.
Получив пластиковый пакет для одежды я направился к пункту сбора. Этот пакет стал моим первым осязаемым кусочком реальности, потому что вскоре мне предстояло сложить в него всю свою одежду, и пути назад уже не будет. Я уже не был уверен хочу ли я этого, и даже не знал смогу ли это пережить. Но как и при прыжке с тарзанки, который я однажды совершил, я вошел в состояние зомби и знал, что все произойдет автоматически.
Вдруг звук мегафона разорвал тишину, и я озираясь поднял голову, впервые глядя на остальных. Старые, молодые, худые, толстые, мешковатые, волосатые, неопрятные и чопорные - и это они еще были одеты. У меня возникло сомнение: неужели я хочу увидеть всё это уродство обнаженным? И тут я увидел то, что испугало меня до смерти; от регистрационной зоны прямо ко мне шла Она - Луиза. Ошибки быть не могло, даже в слабом утреннем свете она была неотразима. И она была одна, насколько я мог судить. Словно кролик в свете фар, я примерз к точке на которой стоял, и прежде чем я смог преодолеть свой паралич, она заметила меня. Она закрыла ладонью открывшийся от удивления ротик, и я вымученно улыбнулся.
- Я не знала... - начала она приблизившись ко мне.
- Что? Что я извращенец которому нравится раздеваться на публике? - ответил я. - Боже, из всех людей на свете....
- Да уж, понимаю... - сказала она. Мы смотрели друг на друга в отчаянии, не зная что делать: разойтись по разным сторонам толпы, свалить домой или может просто не смотреть друг на друга ни под каким предлогом.
Затем она прервала наше замешательство и сказала:
- Да ладно, какого черта. Давай уже вместе пройдем через это. В конце концов мы сюда пришли с одной целью.
- Что? Ты имеешь ввиду остаться вместе? - уточнил я.
- Да, только чур без домогательств, - рассмеялась она. Это растопило лед между нами, и мы оба заметно расслабились. - Вот кажется неплохое местечко, - сказала она указывая на полянку возле низкой стены. - Надеюсь тут нет никого из моих студентов, - добавила она. До этого момента я с ужасом думал о моменте когда она увидит меня голым, и только тут я понял, что и я смогу увидеть ее обнаженной. Это повергло меня одновременно и в восторг, и в трепет.
Мы дошли до поляны прежде, чем я успел вместить свой разум ту неотвратимую истину, что я увижу объект своих желаний во всей первозданной красоте. В этот момент раздалась команда раздеться, и мы шокированно огляделись. Некоторые из окружающих с невероятным интузиазмом принялись скидывать одежду, а некоторые, как мы, стояли в нерешительности.
Луиза снова взяла на себя инициативу: "Ну вот, момент настал. Поехали. Отверись и не подматривай". Но я все же подсмотрел, чтобы убедиться что она не шутит. И она не шутила, я поверил в это, когда она задрала руки снимая кофточку через голову, и на ней не оказалось и следа бюстгальтера. Я быстро стянул с себя одежду и от сочетания холодного воздуха и нервного перенапряжения меня стал бить озноб.
- Ты готова? - отважился я спросить.
- Ага, словно дитя природы, - ответила она.
- Э-м-м, вряд ли у нас получится быть все время спинами друг к другу, может встанем бок о бок. - предложил я.
- А я давно уже смотрю на тебя, - ответила она. - Кстати, у тебя классная попка!
Я развернулся от удивления, и уж поверьте она стояла лицом ко мне и смеялась как сумашедшая. Я так покраснел, что наверное светился; передо мной стояла самая красивая женщина на земле, голая, да еще и комментирующая мою задницу.
Я держал ладони перед промежностью, стараясь прикрыть гениталии. Луиза тоже постаралась прикрыться, она согнулась скрестив ноги, и одной рукой прикрывала груди, а другой "нижнюю" область. От холода она покрылась пупырышками с головы до пят. И все же мне открылся соблазнительный вид на выглядывающие из-под ладоней округлости ее грудей.
- Итак, Роб, чем ты занимался на этой неделе? - спросила она низким голосом, изображая главу нашего факультета на еженедельном митинге.
- Зажигал голышом с Луизой на публике, - рассмеялся я, и тут же осознал, что "зажигал" можно трактовать двояко. Но Луиза похоже не заметила.
- Что нового ты узнал в процессе этого? - спросила она, продолжая пародировать нашего начальника.
- Только то, что это чертовски холодно!
Это баловство несколько отвлекло нас от того факта, что мы стоим нагишом друг перед другом. Затем нам скомандовали идти, и мы бок о бок направились к реке, где должны были изобразить змею. Было заметно, что Луиза слегка расслабилась, и уже не так переживала из-за своей наготы, но мы оба крепко обнимали себя за грудь, дрожа от холода. Дальше нам уже не удавалось поговорить среди постоянных команд и перемещений.
Все это время меня не отпускало осознание того, что вокруг находится тысяча, или даже больше, голых людей. И когда я осмотрел толпу, она показалась мне на удивление нормальной. Меня со всех сторон окружали голые части тел, но это было очень гармонично и всё было на своих местах. И те же самые люди, которые одетыми вызывали лишь отвращение вдруг оказались нормальными и интересными в обнаженном виде. И теперь странными казались уже совсем другие люди - одетые координаторы, которые формировали нашу толпу в правильный узор. Невероятно, но оказалось, что присутствие в голой толпе помогает сбросить напряжение, а не наоборот. Я заметил, что многие люди пришли сюда парами, и то, что у меня тоже была партнерша только еще больше добавило комфорта.
Мы много шагали формируя различные фигуры в разных местах. С холодом мы пообвыклись, да и первые лучи зари начали дарить долгожданное тепло. Луиза пошутила, что мне бы стоило покатать ее на спине, чтобы уберечь ее ноги от холода и грязи. Ну по крайней мере я решил, что это шутка, ибо мысль о том, что обнаженная красавица действительно заберется мне на спину просто взрывала мне мозг. Зато мы брались за руки несколько раз, и несколько раз терлись друг о друга при перестроениях. К тому моменту мы расслабились еще больше, и уже непрерывно перешептывались, в основном обсуждая окружающих: невероятно худую девушку, парня с пирсингом в пенисе, правди ли то что говорят о размере достоинств у чернокожих, настоящие ли груди у вон той девушки.
Последний спор она подытожила: "Я рада, что у меня маленькие". Я с ней с радостью согласился.
Когда мы выстроились на наклонной террасе, она ненадолго обняла меня сзади и произнесла: "Ну вот кто в такое поверит?"
В отличие от первых мгновений после раздевания, мы уже не боялись смотреть друг на друга. Я уже хорошо рассмотрел ее сзади, когда мы шагали в одну шеренгу, и знал, что ее попка была воплощенным идеалом. Она тоже иногда маршировала за мной, пусть и не так восторгаясь моей задницей. В остальное время мы ходили рядом, и разговаривали глядя вперед. Но я успел бросить несколько взглядов на ее фигуру, маленькую очаровательную грудь и торчащие от холода соски. Она конечно замечала мои взгляды, и тоже втихаря на меня посматривала. Но я не знал, много ли она успела рассмотреть, потому что это далеко не лучшее время для голой демонстрации, если ты весь съежился от холода.
Неожиданно нам сказали, что сессия окончена, и мы можем вернуться и одеться. Это был первый момент, когда нас перестали дергать координаторы, и мы наконец повернулись лицом друг к другу. Наша первоначальная стеснительность давно испарилась, и никто из нас не пытался прикрыться. Без единого слова мы стали осматривать друг друга сверху донизу. Луиза была само совершенство от запачканных лодыжек, стройных ножек и крошечного треугольничка на лобке до идеально тонкой талии, маленьких грудок, широких плечей и божественного лица.
После секунды молчания, я понял, что и она разглядывает меня так же внимательно. Она улыбнулась и сказала: "Скукожился, да?". Я глянул вниз, и ужаснулся; мой маленький приятель чуть ли ни целиком спрятался в паху, стараясь согреться. "Я уверена, он прекрасен, если его согреть", добавила она невинно, и это были самые милые, и самые сексуальные слова из всех, что я когда либо слышал.
Взявшись за руки, мы вернулись к нашим сумкам, и через какое-то время нашли их среди остальных. Множество людей уже успели одеться, и это нарушило комфорт групповой наготы. Я каким-то образом почувствовал себя еще более голым и решил одеться побыстрее. Но прежде я выудил из сумки свою камеру и попросил Луизу сфотографировать меня.
- Это не извращение. Я просто хочу оставить себе напоминание о былой смелости.
Я улыбнулся, и Луиза сделала несколько снимков. Затем я сказал: "Погоди минутку", и отвернувшись быстро потер себя в нужном месте, чтобы решить проблему "скукоженности". Затем я повернулся к ней обратно.
- Уже намного лучше, - сострила она.
Вдруг нас прервал женский голос: "Может вас двоих вместе сфотографировать?". И прежде чем я успел сообразить что происходит, мы уже стояли в обнимку и улыбались как умалишенные, пока нас фотографировала старая женщина с обвисшей грудью. Это был так странно, после каждой вспышки я думал, что вот сейчас я проснусь и все растает словно дым, но реальность осталась на месте. Затем я сделал еще несколько снимков окружающих людей, чтобы запечатлеть обстановку.
По пути домой мы остановились в кофейне, и просмотрели фотки на экране моей камеры. Мы договорились встретиться на неделе, но с грустью пошутили, что в следующий раз придется все-таки одеться. После теплых объятий, которые так соответствовали нашим новым чувствам, мы расстались, и разошлись по домам отсыпаться.
В следующую среду состоялся очередной еженедельном митинг, и конечно прозвучал вопрос: "Луиза, чем ты занималась на этой неделе". Она пыталась ответить на него, но никак не могла побороть смущенный смех, и вся наша группа не знала что и подумать. Мне кажется она тогда раскраснелась, как еще никогда в жизни.
Эромантик:
В ТУРЕЦКОМ ОТЕЛЕ
Я еще не знаю, эксгибиционист я или нет. Я всегда чувствовал, что мне нравится, когда на меня смотрят и даже немного возбуждает. Иногда даже больше.
Немного о себе: В детстве, когда никого не было дома мне нравилось ходить голым по дому. Иногда с опаской подходил к окну. Во мне разгорались противоположные чувства – хотел, чтоб меня невзначай увидели, и боялся, что увидит соседи и скажут родителям. Поэтому я прятался за занавеску (я жил на первом этаже) и смотрел - кто идет. Если это был незнакомая девушка, я выходил и делал вид что делаю что-то по дому, но так чтоб меня полностью было видно через окно. В 15 лет мы с родители были в очередной раз поехали на курорт. По сравнению с другими пансионатами, где мы до этого бывали, здесь душ был общий, и он находился где-то в 50-100 м от нашего домика. Вечером я ждал, чтоб все уснули, и голышом шел в душ, на всякий случай, держа трусы в руках. Меня возбуждала мысль что меня кто-то может увидеть. Иногда так прогуливался по базе. Но если видел издалека человека, я прятался – боялся что скажут родителям.
Мы часто ездили с отцом на дачу. Там нет фонарей и очень темно. Я раздевался, и опять держа плавки в руках, гулял по поселку. Это меня возбуждало.
Я не знал ничего про эксгибиционизм, поэтому я немного стеснялся этого проявления. Но мне нравилось, потому что я возбуждался больше чем от контакта с девушкой. Кстати, мне нравится заниматься, любовью с включенным светом, чтоб девушка могла меня разглядеть, нравиться ходить перед ней голышом. Нравится, когда она смотрит в низ на меня когда я целую ее туда.
Чуть позже – лет в 22 я уговаривал свою тогдашнюю девушку на фотографирование в неглиже. Она согласилась только потому, что была влюблена. Я фотографировал ее и она меня. Я понимал что она от этого не получает удовольствие и перестал это делать. Чуть позже мы расстались.
В прошлом году мы с тогдашней девушкой были в Анталии. Зная, что там меня никто не может узнать, я поддавался эмоциям. Я не стеснялся своей девушки, потому что она, по сравнению с другими, была продвинутой девушкой – хотя она верующая. Я купил плавки – выделяющие все формы. Как будто все скрывали – ничего неприличного, но возбуждают воображение. Уговорил ее загорать топ-лес. Ей это понравилось. Иногда – когда на пляже было немного народу – я снимал плавки. Но все-таки стеснялся, и чтоб никто меня не видел, я немного прятался. Однажды мы оба лежали на животе – спиной вверх. Она топ-лес и в бикини, я почти голый – сделал из плавок бикини, чтоб попа тоже загорела. Было после пяти вечера и поэтому народу на пляже было очень мало и место на пляже было очень много.
На пляж пришли 3 девушки – из вновь-прибывших, взяли три шезлонга и сели рядом со мной, не стесняясь разглядывать мою попу и попу моей девушки. Они тоже разделись топ-лес, легли все на спину. На них остались одни бикини, каторые состояли из нескольких связанных веревок, которые они развязали и остались практически голыми. Человек занимающейся уборкой пляжа (турок), и так балдел от меня и моей девушки, а здесь вообще остался без дара речи. Все крутился вокруг – собирал стаканы, переставлял их из угла в угол. Хочу сказать что девушки были красавицами – у одной – наверное – четвертый или пятый размер. Кстати я положил сразу на нее глаз, а когда она разделась – я дум что пробью шезлонг своим стольным товарищем.
Некоторое время я ее разглядывал в наглую, а она украдкой смотрела на меня. Я говорю тихо своей девушке – давай скажем, что мы брат с сестрой. Она согласилась – понимая и поддерживая мою игру.
Первыми они заговорили – мол, вы русские. Я говорю – не русские, но русскоговорящие и все пошло: откуда, что и как, а вы женаты? Моя девушка говорит – нет – мы брат с сестрой и улыбается, смотря на меня. После этого пошло поехало: - здесь нет нормальных парней – все с девушками – одни турки, которые таращатся на тебя и готовы съесть.
В это время, как осы на мед, собрались несколько турков поглазеть на бесплатный стриптиз. Они не стесняясь смотрели в нашу сторону и показывали пальцем. Мы не обращали на них внимание.
Девушка, что мне понравилась – больше всех разговаривала и уделяла мне внимание. Наверное, поняла что она мне понравилась и не видя инициативы с моей стороны решила взять инициативу в свои руки.
Они предложили вместе пойти в гостиницу на ужин, типа они боятся остаться, потому что здесь полно голодных турков. Поужинали вместе и договорились встретиться в 11 на дискотеке.
Немного пред-истории: мы с девушкой иногда разговаривали о возможности пригласить кого-то в свою постель. Я хотел девушку, а она – парня. В конце концов, договорились, что я поищу пару для нас (фантазия не воплотилась).
Так вот, после расставания с ними я говорю своей девушке – давай эту девушку возьмем к себе на ночь. Как не странно – она согласилась с ней поговорить по этому поводу. По таким вопросам девушки быстрее находят общий язык.
Мы пошли на дискотеку. Я надел сексуальное белье, в шортах и футболке (там так все ходят на дискотеку). Танцевали со своей девушкой очень откровенно – чуть там сексом не занимались. Девушки странно смотрели на нас – мы ведь брат с сестрой. Потом я пригласил свою поклонницу на танец и танцевал и с ней не мене откровенно. Она чувствовала мое возбуждение, но на всякий случай спросила – мы кровные брат и сестра или может быть двоюродные. Я сказал, что это была игра, извинился и сказал что у нас с ней свободные отношения (это так и было – я не люблю обязательств) но дал понять, что у нее есть шанс. После этого мы в основном танцевали со своей девушкой. В порыве страсти шепнул ей на ушко, чтоб она начала раздевать меня и мы устроили небольшой стриптиз. Девушки были в восторге.
Она раздела меня до трусов (белые с сеткой, через которые почти все просвечивалось в свете ультрафиолетовых ламп). Трусы не решилась снять – мы все-таки в чужой стране, где свои морали. Не хотели мы связываться с властями – кто знает этих турков! Моя девушка не дала себя раздеть – стеснялась.
Дискотека шла к концу. В гостинице дискотека работает до 2-х часов.
Пока мы танцевали со своей девушкой, другие наши девушки успели познакомиться с одним из менеджеров отеля, диск жокеем, официантом, и другим обслуживающим персоналом (турки). Мы требовали продолжение банкета – особенно девушки. Они возбудились не на шутку!
Нам сказали, что продолжения не будет – таковы правила отеля. Но можно продолжить на городской дискотеке. Они вызвали маршрутку, и мы поехали туда все вместе – человек 10. Гуляли за их счет. Мы там тоже немного развлекались, но не так откровенно – потому что дискотека была полной турками, и боялись, чтоб не нарваться на неприятности.
После окончания дискотеки я предложил поехать на ночной пляж. Было 5 часов утра – уже светало. Поехали туда три парня и четыре девушки (мои девушки). Как только приехали на пляж, я скинул с себя все и пошел плавать. Девушки стеснялись и немного боялись турков – поэтому остались в бикини. Турки не разделись. Аргументировали тем что вода холодная (28 градусов). После выхода из воды турки рекомендовали мне одеть трусы – потому что это не прилично. Я не возражал – они у себя дома.
В 6 часов утра мы дошли до отеля усталые, пьяные. По дороге моя девушка поговорила с моей поклонницей о нашей идее заняться любовью втроем. Та, как бы ничего против не имела, но ждала, чтоб я тоже с ней немного поговорил, так как, будучи занят со своей девушкой я обращал ей мало внимания.
Чтоб воплотить нашу идею надо было как-то попасть вместе в мою комнату, и я предложил ей пойти с нами покурить кальян (его я купил в Турции). Но не тут-то было. За ней потянулись остальные девушки.
Мы покурили кальян и, надо было действовать. Но есть одно но… До этого дня, мы каждый день ложились в 2-3 ночи – гуляли на дискотеке, просыпались в 6 утра, чтоб (по словам моей девушки) поймать утреннее солнце, занимались любовью по 3 раза в день.
Начинались вторые сутки без сна. Я испугался, что только опозорюсь и усну между ними. Так вот, когда они сказали, что они поднимутся к себе, я не сопротивлялся (хотя мне просто оставалось сказать ей, чтоб она осталась). Мы уснули мертвым сном. На следующий день мы поехали в экскурсию, через день они поехали в экскурсию, а потом нам уже надо было уезжать. Возможности воплотить нашу фантазию больше не было. Мы встречались только в ресторане по утрам. Расставание было со слезами на глазах.
После этого мы с ними не виделись и не слышали ничего о них.
P.S. Однажды, я, случайно, включил телевизор (я телевизор обычно не смотрю). Шло «Поле Чудес» по Первому Каналу. Смотрю - а в первом ряду сидит девушка – лицо которой мне очень знакомо. Начал перебирать в памяти, и вспомнил, что это она – поклонница ))))
Эромантик:
КАК Я ПРИУЧАЛ ЖЕНУ К ЭКСГИБИЦИОНИЗМУ
(Рассказ человека по имени Юрик)
Я сам – не столько эксгибиционист, сколько «сочувствующий». Т.е. меня возбуждает все, что возбуждает эксгиби – нагота на людях, своя и чужая – но откровенных обнажений в моей практике не было. Честно говоря, было неприятно даже и думать о контакте с увидевшим(и) меня – обсуждать с ним(и), почему я голый и т.д. Это меня отпугивает. Поэтому я был больше мечтателем, чем эксгиби.
Но, хоть сам я и люблю голые ощущения, меня куда больше заводит нагота моей любимой. Многие ночи я промечтал о том, как она оказывается голой на людях… Но она была совсем далека от этого – стеснительная, пугливая, воспитанная очень целомудренно и «морально»… А ещё – она всегда старалась оградить наш интимный мир от посторонних взглядов. Я с ней даже никогда не пытался заговорить о раздевании на людях (хоть во всем прочем у нас – полное доверие).
И вот – недавно мы отдыхали в Балаклаве. Кто знает – там два пляжа: Золотой и Серебряный, а между ними дикий берег – валуны и Серая Скала, уходящая отвесно в море. Ходить там очень неудобно, но, несмотря на это, каждые 15 мин. кто-то обязательно переходит с одного пляжа на другой.
Там, на валунах и под скалой, всегда есть отдыхающие. Иногда – голые. Один раз мы даже видели, как парочка занималась сексом прямо на берегу. Это здорово завело тогда мою жену (она даже призналась мне в этом).
В этот раз мы решили отдыхать не на пляже, а поближе к природе - под Серой Скалой. Пришли туда цивилизованными и законопослушными: я – в плавках, жена – в купальнике… Разложились, окунулись… и я очень скоро заявил, что в таком дивном месте (а место и впрямь сказочное – Карадаг отдыхает) купаться в плавках не буду. Ни за что. Душа требовала слияния с природой!
Мы были видны нескольким туристам (и все – мужского полу). Жена не возражала, как я ожидал, а мечтательно помалкивала. Видно, действовала магия природы. Я, не мешкая, прямо в воде раздел её – она даже не слишком сопротивлялась – и сложил тряпки на скале.
Первый день мы были голыми только в воде: подплывая к скале, жена вначале брала купальник, одевалась прямо в воде, а затем уж выходила. Я делал точно так же, чтобы не смущать её.
На второй день мы оставили плавки на скале и поплыли далеко – на соседний берег (метров 300 от скалы). Там сидел одетый мужик. Я подговорил жену выйти на берег, она долго не соглашалась – но все-таки согласилась. Уж очень привлекательно выглядел берег, залитый солнцем! Мы вышли (довольно далеко от мужика). Ощущение потрясающее: плавки где-то далеко-далеко, мы – полностью голые, открытые любому взгляду…
Жена вначале лежала на берегу – стеснялась мужика – но потом приподнялась, села… и через 5 минут прошлась по пляжу голой!
Тогда нам никто не встретился. Мужик иногда косился на нас, но жена ни слова не говорила. Я – тем более.
На третий день мы снова поплыли туда – конечно, голыми. На этот раз на берегу было несколько человек – парни и девушки. Мы плавали некоторое время вдоль берега – жена не решалась выйти голой – но потом надоело, и мы поплыли к берегу. Повторилась та же история: вначале она, смущаясь, лежала на волнах грудью вниз, но потом перевернулась, села на попу, а через 10 минут уже ходила по пляжу. Люди были совсем близко от нас.
Мы загорали, переговаривались, нежничали. Сознание, что нельзя одеться, просто околдовывало нас - не только меня, но и жену. Я видел это (уж я её знаю!).
Краем глаза я увидел, что к нам вдоль берега идут люди, но ничего не сказал жене, отвлекая её болтовней. Когда она увидела их, они уже были рядом, и прятаться в море было поздно.
Это были два парня и девушка. Они спросили у нас, как пройти на Серебряный пляж. Я ответил - «жена расскажет», хоть и сам отлично знал дорогу: мне хотелось, чтобы жена поговорила с ними голой.
Она вначале ужасно стеснялась, но потом быстро оправилась и внятно объяснила дорогу. Ребята поблагодарили – морды у них были хитрые, они все время улыбались, хоть и ничего не говорили, - и пошли дальше. Я видел, как они пожирали глазами тело моей любимой, и чуть не оскандалился от возбуждения.
Мы не говорили об этом, делая вид, будто ничего не случилось. Через 5 минут снова появились прохожие. Когда они подошли ближе, я встал, сказав, мол, что жарко – хочется в воду, - взял за руку жену, и она встала вместе со мной. Прохожие увидели нас во всей красе, улыбнулись и зашептались; жена стеснялась, но не прикрывалась и не убегала, а медленно зашла в воду у них на виду. Я – за ней.
Вечером она уже не стала одеваться в воде, хоть на скале и были люди, - выбралась голой на камень и там уже оделась. Её скрывала скала, а люди были заняты болтовней, - но все равно: для неё это было нечто необыкновенное.
Ночь прошла очень бурно ;-). На четвертый день мы РАЗДЕЛИСЬ НА БЕРЕГУ, сложили плавки в рюкзак, лишив себя «последнего спасения» - и отправились голышом вдоль берега. Жена уже почти не стеснялась прохожих, не свертывалась клубочком на камнях, и все смотрели на её чудесное голое тело. Я был просто в экстазе!
Скоро мы услышали звуки гитары и нашу любимую песню (ДДТ) - недалеко от нас, в тени под большим камнем собрались ребята. Я предложил подойти к ним. Жена колебалась, но я взял её за руку и повел. Она разомлела от купания и солнца и не почти не сопротивлялась.
Это было нечто! У меня, честно говоря, немного тряслись поджилки: ведь я впервые в жизни подходил голый к одетой компании, да ещё и вел собственную жену – и тоже голую! Но все было очень естественно и дружелюбно: на нас смотрели с интересом, улыбались, никто не спрашивал, почему мы голые и т.п. Бедная жена стеснялась: норовила спрятаться мне за спину, - но я был неумолим: все время выталкивал её на передний план.
Мы подсели к ребятам, познакомились; разговор сразу потек непринужденно и весело. Девушки смеялась моим шуткам; жена быстро вовлеклась в разговор, забыла о смущении (и о своей наготе, по-моему, тоже), перестала сжимать коленки, удобно раскинула ножки, раскрыв собеседникам свою розочку… Мужики, конечно, косились туда, но на разговоре это никак не отражалось. Потом мы пели все вместе – и «Дождь», и много других песен. Жена совсем раскрепостилась: двигалась в такт музыке, и груди её колыхались, как у мулаток на карнавале в Рио :-). А я – наоборот: сжимал ноги, чтобы не было видно, как близко к сердцу я принимаю все происходящее. :-)
Потом – мы шли по берегу обратно, и нам по дороге встретились несколько человек. Жена опять вспомнила, что она голая: когда к нам подходили прохожие - улыбалась смущенно и виновато.
Потом, когда мы доплыли до скалы, я начал «приставать» к ней. Против моего ожидания, она совсем не возражала – несмотря на то, что на скале было полно народу. Нас, правда, закрывали крупные валуны, но при желании любой мог заглянуть за них и увидеть нас – спрятаться было негде.
Там были очень удобные камни, мягкие от водорослей – на них можно полусидеть, находясь по грудь в воде (всем, кто там будет, рекомендую :-))..
Через 5 минут мы занимались любовью на этих камнях. Рядом, в 5 метрах, слышались голоса… Это было колоссально! Жена была возбуждена, как оказалось, не меньше моего. Я не надеялся довести её до оргазма - это был наш первый опыт секса в воде, - но она кончила через каких-нибудь 5-7 минут (и я вместе с ней). Такого блаженства я не испытывал никогда, и она, по-моему, тоже. Как раз в это время кто-то проходил вдоль скалы. На нас не смотрели (или делали вид, что не смотрели), но остроту ощущений это усилило, наверно, в десятки раз.
В следующие дни наши мы осмелели ещё больше. Я не буду перечислять наши приключения по дням – это, наверно, будет неинтересно, - а просто расскажу, что мы делали.
Там, под Серой скалой, есть «голубая глина». Ею мажутся все, кому не лень и не противно :-). Я долго уговаривал жену – она у меня такая чистюля, ей страшно и ножку в песке запачкать, - и все-таки уговорил. Мы вылезли голые на скалу, и я начал её мазать глиной.
Как раз в этот момент из-за скалы появились люди. Даже моё сердце екнуло (хоть мы за вчерашний день так привыкли ходить голыми, что не хотелось одеваться). Да, это была картина: жена – наполовину в глине, я мажу её голое бедро… Люди – два парня и две девушки –остановились и поинтересовались, что это мы делаем. Они, видно, не знали про эту глину.
Я объяснил, что глина считается полезной, но на самом деле это – вроде ритуала: кто отдыхает здесь – непременно должен намазаться. Ребятам это понравилось, и они моментально присоединились к нам. Одна девушка даже сняла купальник, но плавки снять не решилась.
Мазаться глиной – веселое занятие, и через минуту все мы прикалывались и дурачились. Я стал мазать глиной девушек, а парни – мою голую жену! Это чуть не снесло мне крышу! Они, правда, мазали ей только спину и попу, не касаясь «страшных» мест. За них взялся я: прямо на глазах у них я обмазал жене груди, а потом – раздвинул ей ножки и обмазал там. Ей было стыдно, но я видел, как она возбуждена.
Ребята намазались и ушли, а мы остались, и я опять стал «приставать» к жене – покрывал высыхающие на солнце участки свежей глиной, чтобы руки скользили по всему телу. Она охала и выгибалась – мои «грязные ласки» довели её возбуждение до предела. Мы немедленно отправились на «наши камни», и там, не смывая глины с верхней части тела, занялись сексом.
Потом, в другие дни, мы осмелели до того, что подплывали голыми к Серебряному пляжу, плавали там вперемешку с туристами (там голых никогда не было, изредка девушка-другая сбросит купальник), вылезали на камни рядом с пляжем… Нас видели, но никто ничего не говорил.
Когда одетые девушки смотрели на меня – я возбуждался, но когда парни любовались моей голенькой женой – у меня просто сносило крышу! Я старался трогать её за интимные места, чтобы смутить и возбудить её. Каждый день мы занимались любовью на «наших камнях» (один день даже – два раза), и несколько раз я видел, что нас заметили.
Мы выбирались голыми на вершину скалы. Нас оттуда было видно и с пляжа, и сверху – с гор. Мы даже полезли голыми в горы, но высоко не поднялись – не потому, что застеснялись, а потому, что было жарко и тяжело.
Мы несколько раз беседовали с одетыми. Один раз жена говорила одна с двумя мужиками, а я плавал неподалеку. Они смеялись, а я не ревновал - только мастурбировал в воде. Сознание того, что моя жена общается абсолютно голой с двуми одетыми мужиками, сводило меня с ума, и я чуть не кончил – вовремя сообразил оставить силы на жену :-).
Самое главное, что я, кажется, приучил жену к эксгиби. Мы об этом не говорили: я чувствую, что если заговорю об этом – она засмущается, и я отпугну её. Но я вижу, как её возбуждает находиться голой на людях…
Эромантик:
ГОЛЫЙ В СОЛЯРИИ
Еду я вчера мимо студенческого городка. Смотрю, на первом этаже, с отдельным входом, расположен салон красоты, немного пошарпаный, для студентов. И большими буквами на окнах написано "Солярий".
Захожу. В помещении темно, внутри две девушки. Одна дремает, другая переворачивает бумажки на столе.
Они вскочили, "будем стричься?". Когда узнали, что в солярий, немного удивились, но "конечно, можно".
Повели в отдельную комнату со стоящим солярием. Говорят, распологайтесь, сейчас все приготовим, и крутятся тут же, поправляют мелочевку на столике.
Я, естественно, стесняться не стал, разулся, и одним махом разделся до гола.
Они увидели, смутились и выбежали из комнаты. Я им говорю, не беспокойтесь, я не стевняюсь.
Тогда одна из них из-за двери спрашивает: "Вам шапочку принести?". А другая: "Крем для загара нужен?"
Говорю, конечно, да. Дверь при этом приоткрыта, но они не заглядывают.
Через минуту просовывается рука с шапочкой.
Я абсолютно серьезно говорю: "Да заходите Вы, я не стесняюсь. А то детский сад какой-то". И открываю дверь на распашку.
Передо мной стоит одна из девушек. Другая в маленькой комнатке напротив, там двери "гармошка", приоткрыты наполовину. Нарезает бутерброды и поглядывает. А в той комнатке оказывается, еще третья девушка сидит, с красивыми черными волосами.
Первая зашла, осмотрела, отдала шапочку, и ушла за кремом.
Я голый жду.
Приходит и отдает крем.
Прошу натереть мне спину. Через секундную заминку натирает мне спину, при этом делает очень приятно и нежно.
У меня с самого начала стояк, ну а тут совсем. Она, конечно, это видит, и только закончила, сразу выскочила за дверь. Дверь при этом не закрыла.
Зашел в солярий, что они там делали, пока я был в солярии, не знаю.
За минуту до окончания времени вышел из солярия прямо в холл салона. К сожалению, посетительниц не было, та же первая девушка сидит за своим столом с бумажками. Две другие в комнатке с дверью-гармошкой.
Поблагодарил первую девушку, она улыбается.
Возвращаюсь, смотрю, черноволосая в щелочку своей двери подглядывает. Подхожу, открываю дверь и говорю, если хотите посмотреть - никаких проблем. Она
стесняется и прячется в угол. Чтобы их не смущать,закрываю дверь одеваюсь, иду к первой рассчитываться.
Она уточняет, понравилось ли мне, приглашает приходить еще, готовоа выписать абонемент.
Отдаю ей без сдачи 50 грн (удивленно хлопает глазами) и выхожу.
Эромантик:
ГОЛЫШОМ ПО ЯЛТЕ
Здравствуйте! Нашла вот ваш форум, и решила опубликовать здесь историю, которая произошла со мной 4 года назад. В истории - все правда, до последней детали. Она очень дорога мне, и мне очень хочется поделиться ею с людьми, близкими мне по духу.
Расскажу об одном незабываемом дне, который перевернул мою жизнь. Попытаюсь описать его, как умею.
Однажды мы отдыхали в Ялте с мамой, папой и моим милым. Мне было всего 16 лет. Семья у нас была, что называется, интеллигентная, Вадик мой был на хорошем счету – ничего «такого» себе не позволял, обращался со мной нежно и деликатно, и до момента, о котором я хочу рассказать, у нас была скорее ласковая дружба. Мы целовались, вкладывая в поцелуи скорее нежность и доверие, чем сексуальность. Во всяком случае, я.
В один прекрасный день мама уехала с большой экскурсионной группой на два дня. Классическая ситуация: «папы-мамы дома нет – некого бояться». Я ждала этого дня с какой-то невнятным сладким страхом, не имея никаких «конкретных планов», но смутно чувствуя волнующую опасность ситуации. Вадик ничем себя не показывал, и, быть может - если б не случайность, всё текло бы своим чередом.
Жили мы в старом домике в центре Ялты, окна наши выходили во двор, а дверь – в галерею-веранду.
А народ в Ялте, надо сказать, весьма раскованный: в курортный сезон по городу ходят в плавках и бикини, или в топиках с просвечивающими сосками, или в блузках, завязанных на голой груди, ничего не стесняясь. Или целуются взасос с бульканьем и стонами под пальмой на Набке. Я, стеснительная дочка научных работников, вначале пунцовела при одной мысли пройтись на глазах у всех в бикини... но жара сделала своё дело, и уже на третий день я пришла на пляж в полном обмундировании, а назад шла по городу в плавках и купальнике, балдея от собственной смелости и тайком оглядываясь на Вадика: не шокирован ли он? А Вадик, в знак поддержки, тоже шел домой в одних плавках.
Думаю, «что-то такое» посетило его бедовую голову уже тогда. По возвращении домой мама посмотрела на нас, счастливых пляжных красавцев, довольно косо, но по интеллигентской привычке своей не сказала ничего, а у меня осталось тайное щемящее чувство эротического хулиганства.
...Я отвлеклась. Итак, народ в Ялте был смелый, и то памятное утро я, проснувшись со смутным чувством сладкой опасности («что-то будет»), поднялась с кровати и, потянувшись, подошла к веранде. Вадик уже проснулся, а мама уехала рано утром (я спала, как обычно на отдыхе, всласть - до 10.00). Вышла на веранду – и сердце меня не обмануло: я застаю картину, от которой чувство сладкой опасности охватило меня с новой силой. Напротив загорала наша соседка по дворику – девушка лет 19 – подставив злому ялтинскому солнышку свою обнаженную грудь. Правда, через несколько минут она встала (солнышко допекло) и стала собирать белье, развешенное на веранде, даже и не думая скрывать свою грудь от чужих взглядов.
Рядом в окошке я увидела взгляд Вадима, устремленный именно ТУДА! Я перехватила его взгляд, и гневаясь и путаясь одновременно («что-то ведь нужно сейчас ему сказать!»), но в его взгляде прочла вдруг то скрытое хулиганство, которое видела, возвращаясь с пляжа в плавках и купальнике. И неожиданно подмигнула ему! А он – мне.
Девушка, собирая белье, подошла к нам - В ТОМ ЖЕ ВИДЕ! - поздоровалась и заговорила. О какой-то текущей ерунде, о погоде, о планах на день, - как ни в чем не бывало! К разговору подключился Вадик, который вышел из своей комнаты. Я участвовала в беседе, старательно делая вид, будто «ничего такого» не происходит, косясь втихаря на Юлину грудь - большую, с торчащими сосками – и ревниво сравнивая мысленно со своей.
Потом, когда Юля ушла, мы остались с Вадиком наедине, и Вадик шепнул мне:
- У тебя лучше!
Я, вместо того, чтобы задохнуться от удивления и смущения (ну что поделать, такие у нас были отношения, лишь слегка покраснела, и – набралась наглости ответить:
- Откуда ты знаешь? - подразумевая (но стесняясь сказать) – «ты ведь ни разу не видел».
- А мы сейчас проверим, - сказал Вадик, заговорщицки подмигивая.
Он обнял меня и... я сама не заметила, как оказалась без блузки. Самое интересное, что мне не было стыдно, ни капельки, хоть я втайне много раз рисовала себе мысленно этот момент, сгорая всякий раз от стыда. Во мне только разливалось всё то же чувство щемящей опасности и озорства. Я смотрела на свою обнаженную грудь, на Вадика, видела его возбуждение и восторг, и меня переполняла гордость победы.
Затем Вадик стал меня целовать – иначе, чем обычно, более требовательно и горячо. Потом он коснулся моей груди – вначале руками, нежно и неуверенно, затем – крепче и горячее, а затем – и губами, покрывая поцелуями мои груди и не решаясь приблизиться к соскам. Я и без того таяла... чувствовала, как меня куда-то уносит. В голове у меня звучало почему-то «несет меня лиса за далёкие леса».
Потом... мы начали собираться на пляж, я хотела выйти на веранду за бельём и потянула к себе блузку... но Вадик не дал мне одеться, сказав:
- Э нет, так мы не договаривались. Нужно дать наш ответ Чемберлену.
После чего аккуратно сложил мою блузку в чемодан и сел на него. На губах у Вадика блуждала всё та же озорная улыбка.
Я, конечно, возмутилась... для виду, и через 2 минуты уже разгуливала по веранде, голая по пояс, замирая от томительного и незнакомого чувства. Я не столько собирала бельё (хотя старалась сосредоточиться), сколько смотрела «боковым зрением» - не видит ли кто? И, увидев в окнах физиономии – среди них были и мужские – с удвоенной старательностью начала собирать бельё. Соски мои отвердели и поднялись. Затылком я всё время чувствовала пристальный взгляд Вадика.
Мне не хотелось уходить с веранды. Я обмотала полотенце вокруг бёдер и, удивляясь собственной наглости, попросила Вадима сфоткать меня на веранде. Вадик с большой старательностью исполнил поручение, снимая меня во всех ракурсах (и даже грудь крупным планом). Я балдела и таяла.
Потом, когда я зашла к нему – увидела на кровати краски и кисти. Вадик - художник, и часто берет с собой на прогулки этюдник, но сейчас я встрепенулась, чувствуя подвох.
А Вадик уже стоял наготове с кисточкой и краской.
- Блузка нам сегодня не понадобится, - говорит этот скромный сын искусствоведа (а в глазах скачут бесенята), - мы компенсируем её отсутствие средствами искусства.
- Ты что? как это? – но сердце заколотилось от сумасшедшего озорства, а Вадик уже коснулся кистью моей груди, покрасив её низ в голубой цвет. Жуткая нелепая мысль, что на покрашенную грудь нельзя будет ничего надеть – испачкается... но я не протестую слишком активно, а только держу Вадика за руку, а он говорит – не мешай творческому процессу, и продолжает красить мои груди. Сосков он и сейчас стесняется коснуться, но я понимаю, что рано или поздно это произойдет. И этого очень хочется Я начинаю нести какую-то чушь, а мысли мои заняты мыслью – когда?
И вот это момент наступает: груди и часть плеч закрашены, на мне – подобие купальника; Вадик обмакивает кисть в краску и касается моего соска. О, он красил его куда дольше, чем требовалось. Затем – другого, - и смотрит не на «холст», а мне в глаза.
Я тогда была близка к оргазму. Он не наступил в тот момент, но снизу я была мокрая, как во время сеансов мастурбации. Самое удивительное, что я продолжала болтать всякую чепуху, пытаясь заглушить голос стихии, раздиравшей меня на части.
Потом Вадик нарисовал петли на спине и плечах, долго и кропотливо рисовал разноцветный узор... я чувствовала в прикосновениях его кисти большую нежность, - а когда он касался сосков – вздрагивала и делала вид «ничего особенного». Время от времени он целовал меня – нежно, застенчиво.
Наконец творение было окончено, и я приглашена к зеркалу. То, что я увидела, меня поразило: полная и абсолютная иллюзия настоящего купальника! Вадик – волшебник!
Я наговорила ему кучу искренних комплиментов – и замерла в нерешительности.
А он говорит:
- Да, но за цветовую гармонию Вашей комбинации, мадам, ни один кутюрье не даст и дохлой кошки.
На мне – золотисто-красные плавки, а нарисованный Вадиком купальник выдержан в «морских» бело-зеленовато-голубых тонах.
Я, кокетека эдакая, говорю: «перерисуйте в тон плавкам, маэстро», но маэстро на это сказал то, чего я ждала и боялась:
- Нет, искусство священно и неприкосновенно. Мы поступим проще.
С этими словами он взял меня сзади за голову, стал целовать (успокаивающе, а другая рука его залезла мне под плавки. На попу, разумеется – ТУДА он сразу побоялся залезать. Я опять возражала без особого напора, но под поцелуями его обмякла... (в голове вертелась сладкая мысль «у тебя ведь голая грудь, голая, голая, голая») ...а он, продолжая меня целовать, обеими руками начал медленно спускать с меня плавки. Мне было страшно следить за этим процессом, и я отдавалась его поцелуям, старательно отвечая на них... и за одним из них осознала, что на мне уже нет плавок – они опущены ниже «самого страшного». Мне было жутко представить, что он оторвется и ПОСМОТРИТ, поэтому я стала целовать его страстно и требовательно, «отвлекая» от страшного. В результате я сама же сильно возбудилась, непроизвольно раздвинула ноги, плавки упали на пол... Его руки гладили мне попу и бёдра, не решаясь приблизиться ТУДА.
Наконец он оторвался от меня и ПОСМОТРЕЛ. На этот раз волна стыда охватила нас обоих – целомудренных дурачков. Он приблизился губами к моему бедру, но постеснялся - и потянулся за кистью и красками.
Первый мазок он сделал на бёдрах, потом покрасил попу – так же, как и в первый раз, оттягивая самое-самое до последнего. Я опять «остроумно» болтаю, пытаясь заглушить стыд и возбуждение.
Вот наконец покрашено всё, кроме лобка и «самого-самого». Он вздыхает, касается моих ног (пониже! возле колен, нежно их раздвигает и говорит:
- А теперь, гражданка модель, раздвиньте ножки.
Я, отвечая ему на автопилоте какую-то «остроумную» чушь, раздвигаю ноги... в голове темнеет... а он касается кистью моего лобка. Я бреюсь, и рисовать на мне удобно. От прикосновений влажной и холодной кисти меня начало подмывать волнами, хорошо знакомыми по сеансам мастурбации. Вдобавок сквозняк из окна холодил голую попу и краску на ней. Кисть опускалась всё ниже и ниже... я замолчала, сцепила зубы, закрыла глаза, приказав себе не кончать, чего бы это не стоило.
Но не получилось. Как только он коснулся губок, я запищала - и с размаху села на пол, распахнув ему «пейзаж» во всей красе. Оргазм, смешанный с диким стыдом, тряс меня, наверное целую вечность. Вадик, немного растерянный, сел рядом со мною на пол, целовал меня... в общем, всё смешалось в доме Облонских
На этом мои эротические приключения в тот день не кончились, а только начинались. Я нечаянно коснулась Вадикова «дружка», торчащего в плавках – и наступила очередь Вадика. Теперь я его целовала – голая! - а он стонал на полу.
После этого я, конечно, вся пунцовая, стянула плавки с Вадика и смотрела на белые капли на его «дружке». Так мы оказались на полу – голые, пристыженные и ошалевшие.
Потом было много нежных, застенчивых слов, признаний и комплиментов, а ещё потом – мы привели себя в порядок, и Вадик дорисовал на мне плавки. Голый! О сексе мы даже боялись заикнуться. Но озорной чертик, который будоражил нас с самого утра, не унимался, а во мне – разошелся не на шутку, когда Вадик второй раз коснулся кистью моих губок и нарисовал на них всё, что полагается. Потом он даже побрызгал меня лаком-закрепителем, чтобы краска не размазалась. (Мысль «зачем» мне не пришла в голову).
После этого, как водится, я разрисовала Вадика в стиле «палка-палка-огуречик», возбудившись по второму кругу и возбудив его.
Но засим последовало то, чего я ОЧЕНЬ боялась и ждала. Не предложение секса, нет (этого я тоже боялась и хотела, - а другое:
- А теперь мы пойдём на пляж!
- Что, прямо в таком виде? – спросила я, зная, что он подразумевает именно это.
- Ты – в таком, а я вымоюсь и оденусь, конечно, - сказал Вадик, подмигнув мне.
Эта безумная, совершенно (совершенно!!!) немыслимая идея просто снесла мне крышу. Я для виду начала препираться с Вадиком, уже твёрдо зная, что пойду абсолютно голая и разрисованная через весь город на пляж!
Нужно было знать меня и мои привычки, чтобы понять, насколько это было для меня дико.
И тем не менее! Пока Вадик мылся, я с колотящимся сердцем осмотрела себя в зеркало, нашла работу Вадика изумительной (думаю, я не ошибалась), и поспешила себя уверить, что если не присматриваться, «правда» не заметна. Соски, правда, под слоем голубой и белой краски торчали, как миленькие... но я поспешила себя убедить, что под тонким купальником они торчат «почти точно так же».
Одним словом, через пять минут мы вышли! Вадик – в плавках и с пляжной сумкой, а я... Страшно подумать! Я и не думала, отгоняя эту жуткую мысль от себя, а только плыла босиком (конечно, босиком! надо быть последовательной! по асфальту, не глядя ни на кого. От сознания, что я полностью обнажена, меня подмывало знакомыми волнами... и тогда я опять принялась «беспечно» болтать с Вадиком, который с радостью подхватил мою инициативу. Он был весь пунцовый, но гордый и озорной.
Прохожих было мало – был полдень, было очень жарко, и я не на шутку испугалась, что краска потечет. Но – не потекла: держалась, как миленькая (забегая вперед, скажу, что я её отмывала ещё добрых три дня.
От болтовни эротический спазм немного прошел, я почувствовала необыкновенную легкость и подъём. Я танцевала и пела, целовала Вадика и дразнила его, наблюдая, как плавки его спереди вздымаются всем на радость; на меня оглядывались, но меня это только дразнило и вдохновляло.
Видели ли люди «правду»? Не знаю; во всяком случае, никто меня не окликнул, никто ничего не сказал. Наверное, кто-то видел: слишком резво я вертелась и танцевала.
Наконец, пляж. Эйфория: страшно и весело. В сумке у Вадика – запасные плавки и купальник. На пляже – тьма народа; мы, не сговариваясь, идём дальше, ищем уголок поукромнее. Прошли до самой Ливадии; на Набке было полно народу, но никто не косился на меня. Я была готова даже приставать к прохожим (!!!), меня опять начало подмывать снизу одуряющими волнами. Наконец, нашли не слишком эстетичный уголок: бетон, мусор... но я всего этого не видела: мир для меня слился в большую пёструю радугу. Людей было немного; мы – бочком-бочком от них, в пустынный угол. Косимся на сумку с плавками: брать или не брать в воду? Никто этого вопроса не задал, и никто не открыл сумку: мы оба входим в воду. В голове – «оправдательная» мысль: ничего, потом пошлю Вадика – он сплавает на берег и принесет мне плавки.
Вдруг вижу – на меня пристально смотрит мужчина. ЗАМЕТИЛ!!!
От этой мысли мне стало дурно, и я рывком прыгнула в волну. Вадик – за мной. Отплыли на порядочное расстояние; я боялась посмотреть на свою грудь - осталась ли там хоть капля краски?
Мужчина смотрел на меня, не отрываясь – видно, понял, что к чему, и ждал эффектного выхода. От этой мысли, а также от сознания того, что я голая, абсолютно голая, на публичном пляже, а со мной – мой любимый Вадичка, который никогда раньше не видел меня голой, меня опять «заклинило» в эротическом спазме. Я не знаю – может быть, это был такой медленный и долгий оргазм, а может быть – только подход к нему, остановившийся недалеко от высшей точки.
Мы плавали, шалили и резвились гораздо более шумно, чем обычно. Когда пришел час выхода на берег, я посмотрела на себя – и обнаружила, что рисунок почти не смылся!
Вадик тоже это заметил. Тут он, хулиган, говорит:
- А я не взял запасные плавки и купальник.
Меня как током ударило, хоть я и знала, что он врет.
- Как это????
- Зато я взял кисточку и краски.
- Ты что, очумел??????
- А вон, смотри: - с этими словами Вадик показал мне на берег. На пляже никого не было; заинтересованный мужчина ушел. Было уже относительно позднее время, - день промелькнул быстро и незаметно.
Я решила: нужно идти до логического конца. Я внушала себе утешительную мысль, что плавки и купальник есть, только вот мы ещё чуть-чуть поиграемся в эту волнующую игру...
Когда я выходила из воды, мне хотелось раствориться в воздухе или стать маленькой-маленькой. Но краска почти не смылась, а на пляже и выше, в парке, никого не было. Слышались только отдельные голоса сверху. Я, думая – «вот так бывает – головой в омут» - вышла на берег.
На берегу Вадик принялся за дело: осторожно промокнул покрашенные части полотенцем – на нем почти не осталось следов краски, - достал кисть, краски, и принялся за дело – обновлять свой шедевр. Покраска сосков сделала своё дело, а когда Вадик перешел к бёдрам, я вдруг краем глаза увидела людей. Далеко. Мне было страшно повернуться, страшно сказать об этом Вадику... а он тем временем перешел к лобку и ниже...
Я была очень близка к оргазму в том момент. Меня удержало напряжение – сознание, что на меня, возможно, смотрят, и добавляло силы эротическому чувству, и сдерживало его. Странно как-то...
Вот Вадик закончил, побрызгал меня опять лаком, и мы пошли домой!
Вначале было относительно безлюдно, хотя я вздрагивала, приближаясь к каждому из прохожих. Я вцепилась в руку Вадику, а он гладил меня по голове.
Потом людей стало больше. Эротическая судорога не отпускала меня; я чувствовала каждым миллиметром обнаженность своей груди, попы, бёдер, а в особенности – сосков и губок... (И сейчас краснею, когда об этом пишу).
Уже были сумерки. Мы подошли к переходу через широкую улицу. Горел красный свет, и на обеих сторонах улицы стали скапливаться люди. Можете представить моё состояние! Рядом со мной остановились две женщины, чуть дальше – несколько парней; напротив, на той стороне улицы – несколько пар и пожилой мужчина.
И вдруг я вижу, что пожилой мужчина ЗАМЕТИЛ! Он изучает моё тело; я чувствую его взгляд на своих сосках, потом ниже...
Чувствую, как меня стремительно несёт к оргазму. ЗДЕСЬ! СРЕДИ ЛЮДЕЙ! – стучит бешеная мысль. Вцепляюсь в Вадика, как кошка в дерево. Но вот зеленый свет, люди пошли, и пожилой мужчина – мне навстречу. Движение ног было последней каплей, переполнившей меня, и я прямо на проезжей части, вцепившись в Вадика, сцепив зубы, изо всех сил стараясь не застонать и не подать виду......................................................
Он, конечно, всё понял, и не знал, что делать. Заметили ли прохожие – не знаю. Нам пришлось идти ещё минуту среди людей, хотя я не столько шла, сколько ехала-висела на Вадичкиной руке. Описать то, что творилось со мной, я не смогу....
Через 5 минут мы были дома.
Как только за нами закрылась дверь, Вадик кинулся к окну, задернул шторы, и – буквально прыгнул на меня. Дальше всё было, как в банальном порнофильме (к-рых я тогда ещё не видела): мне было достаточно его поцелуя и прикосновения к попе для сильнейшего оргазма; мы повалились на кровать, он буквально ел меня губами. Сорвав плавки, раздвинул мне ноги и сильнейшим рывком вошел в меня.
Я уже давно пищала в оргазме, а теперь заверещала от боли, которая слилась с оргазмом и всем вместе в нечто непередаваемое. Всё это происходило без слов, с одними звериными стонами, хрипами и писками.
Так я стала его женой. И именно в тот день я зачала нашего сыночка Диму, который играется теперь в соседней комнате.
Конечно, мы пытались потом отстирать простыню от крови и краски (а также отмыть меня), но успех был очень относительным, и мама, увидев все, вызвала нас на серьезный разговор.
Я чуть не умерла со стыда, но Вадик держался очень мужественно и твердо, и хотя его голос слегка срывался, он признался, что «между нами было ВСЕ», и немного комически-торжественно попросил у мамы моей руки.
Что было потом – неважно.
А важно, что мы спустя месяц справили мой 17 день рожденья, а спустя два – обвенчались.
Я обожаю своих Вадичку и Димочку, которому уже 4 года. Вадик меня часто разрисовывает – с ног до головы правда, уже не такой стойкой краской, как тогда, а гуашью.
А ещё мы мечтаем повторить тот безумный эксперимент с обнаженной прогулкой. Я, правда, не знаю, решусь ли, но хочется безумно.
Вообще я заметила за собой тягу к эксгибиционизму. В меру, конечно: в мамино отсутствие загораю на пляже топлесс, стараюсь, когда есть возможность, не одевать трусы и лифчик. Вадика это страшно заводит...
Вот такая история!
Навигация
Перейти к полной версии